Мне ещё снятся холодные зимы России,
В этом солёном и жаркого солнца краю.
На перегретом в лучах берегу Семплюзии,
Нежной Зулуске я что-то по-русски пою.
Про снег ей пою, про салазки я,
На шее надутыми венами,
Зулуска моя заласканая,
Блестящая и эбеновая.
Зулуска моя заласканая,
Блестящая и эбеновая.
В манговых зарослях дремлют
В тени крокодилы,
Трётся о ногу, как русская кошка, цервал.
Чёрная Африка дочь мне свою подарила,
Как лебединку её я ночами ласкал.
Про снег ей пою, про салазки я,
На шее надутыми венами,
Зулуска моя заласканая,
Блестящая и эбеновая.
Зулуска моя заласканая,
Блестящая и эбеновая.
В жарком песке её чёрное тело родилось
И разбудило мужское начало моё.
Мы в молоке, чтоб она хоть
Чуть-чуть обелилась,
Чтоб мама в России не очень боялась её.
Про снег ей пою, про салазки я,
На шее надутыми венами,
Зулуска моя заласканая,
Блестящая и эбеновая.
Зулуска моя заласканая,
Блестящая и эбеновая.
Про снег ей пою, про салазки я,
На шее надутыми венами,
Зулуска моя заласканая,
Блестящая и эбеновая.
Зулуска моя заласканая,
Блестящая и эбеновая.
Про снег ей пою, про салазки я,
На шее надутыми венами,
Зулуска моя заласканая,
Блестящая и эбеновая.
Зулуска моя заласканая,
Блестящая и эбеновая.
Про снег ей пою, про салазки я,
На шее надутыми венами,
Зулуска моя заласканая,
Блестящая и эбеновая.
Зулуска моя заласканая,
Блестящая и эбеновая.